Угрожают ли Украине конституционные реформы в Румынии и Венгрии?

The constitutional reforms in two neighboring countries – Hungary and Romania – are aiming at enforcing the Parliaments and weakening the Presidents in both countries. These trends are happening because these two countries intend to react more quickly on the geopolitical challenges that appear in the region of the Eastern and Central Europe. What does it mean for Ukraine?

Конституционные реформы, обсуждаемые на данном этапе в Румынии, вызвали обеспокоенность относительно того, что страна движется в том же направлении, что и Венгрия, после того как правящая партия «Фидес» (Fidesz), используя свой контроль над парламентом, начала работать над усилением своего влияния на экономику и политику.

С приходом к власти в конце 2012 года, правительство премьер-министра Виктора Понта призывает к переходу Румынии от президентско-парламентской системы к парламентской, что значительно нивелирует роль президента и позволит парламенту сосредоточить всю полноту власти.

Правящая партия - Социал-либеральный союз, которую возглавляет Понта, - в настоящее время занимает две трети мест в парламенте. Несмотря на то, что между процессами в Румынии и Венгрии нельзя однозначно поставить знак равенства, важно обратить внимание на то, что определенные силы в обеих странах имеют территориальные претензии к Украине.

По словам президента Сената Румынии Крина Антонеску, в середине марта 2014 года румынский парламент планирует голосовать по конституционным реформам. Антонеску заявил, что цель правительства заключается в том, чтобы референдум по новой конституции прошел в конце мая и совпал с выборами в Европейский парламент.

В то время как реформы все еще в стадии разработки и сроки одобрения могут измениться, новая конституция, вероятно, передаст парламенту больше власти для принятия быстрых и более решительных действий в ответ на стремительные геополитические сдвиги в Центральной и Восточной Европе. Оценка этих событий немаловажна для понимания вызовов для Украины, которые исходят от некоторых политических сил в этих странах и особенно актуализируются в сложных политических и экономических условиях.

Геополитический узел

Подозрения, что Румыния может пойти по тому же пути, что Венгрия, базируются на сходстве этих стран во многих отношениях. Обе расположены в буферной зоне между Россией и Западной Европой и принадлежат к числу стран, которые традиционно лежат в сфере интересов крупных государств Востока и Запада. К примеру, Венгрия и Румыния исторически были полем конкуренции российских, турецких и немецких интересов. Поскольку границы региона неоднократно менялись, венгры и румыны исторически боролись за земли к западу от Карпат.

 

Из-за своего положения на стыке цивилизаций Венгрия и Румыния привыкли обращать внимание на события на Востоке и Западе в процессе формирования своей внутренней и внешней политики. Для обеих стран перспектива вторжения (не столько в военном, как в политическом и экономическом аспекте) являлась постоянным фактором, влияющим на стратегические расчеты.

 

Обе страны пережили коммунистический режим во время холодной войны, обе после падения Советского Союза решили, что союз с Западной Европой (в виде членства в ЕС) и США (в виде членства в НАТО) поможет уменьшить российское влияние, и в то же время сделать их членами влиятельных межгосударственных организаций.

 

Тем не менее, политические и экономические реалии в регионе, по мнению группы Geostrategy, вновь смещаются; нельзя не заметить, что Европейский Союз ослабел, а политика России становится более напористой. В качестве адекватного ответа на эти тенденции Венгрия и Румыния вновь попытаются приспособиться, и украинский вопрос в этом контексте представляется немаловажным фактором для спекуляций как во внутренней, так и во внешней политике.

 

Внутренние факторы

Обратим внимание на внутренние факторы, которые оказывают влияние на политику Венгрии и Румынии. В обеих странах сочетание экономического кризиса и массового разочарования политикой правящих партий обеспечили прыжок популярности и общественную поддержку оппозиционных партий, которые получили беспрецедентную власть в ходе последних выборов.

 

В конце 2010 года, устав от коррупционных скандалов, связанных с социалистическим правительством, граждане Венгрии проголосовали за представителей консервативной оппозиции, предоставив «Фидес», партии премьер-министра Виктора Орбана, абсолютное большинство в парламенте.

 

В конце 2012 года нечто подобное произошло в Румынии, где избиратели подавляющим большинством после двух лет политической нестабильности из-за конфликтов между парламентом и президентом поддержали Социал-либеральный союз Виктора Понта (коалицию левоцентристских партий). Как и в Венгрии, румынское правительство получило солидную поддержку в виде двух третей голосов в парламенте.

В Венгрии партия «Фидес» использовала свой контроль над парламентом для внесения ряда изменений в Конституцию, повысив роль парламента и сократив полномочия других официальных органов, таких как Конституционный Суд и Центральный Банк.

Румыния, по мнению группы Geostrategy, может постепенно сделать то же самое. В середине 2013 года официальный Бухарест объявил о планах по реформированию конституции. Предлагаемые поправки направлены на серьезное ослабление роли президента. В отличие от большинства европейских стран, Румыния является президентско-парламентской республикой: таким образом, президент имеет право наложить вето на законы, является представителем страны в международных отношениях и играет ключевую роль в назначении правительства.

Недостатки этой системы обнаружились в 2012-2013 годах, когда правоцентристскому президенту Траяну Бэсеску пришлось сотрудничать с левоцентристским правительством Виктора Понта, что привело к политическим столкновений между ними и существенно замедлило процесс принятия решений.

На фото: Троян Бэсеску

В случае успеха предложенных конституционных реформ роль румынского президента сведется в основном к церемониальному статусу. Президент будет обязан назначить премьер-министра из партии, которая получает наибольшее количество голосов, в то время как парламент будет играть большую роль в качестве основного центра принятия решений. Усложнится процесс выражения недоверия оппозицией, поскольку ей нужно будет доказать способность сформировать функциональное большинство для замены правительства.

 

Другие реформы ослабят роль Конституционного суда, который сохранит свою функцию оценивания конституционности законодательства, однако не сможет подвергнуть сомнению решения, принятые парламентом, в том числе, например, права на организацию референдума.

 

Большинство из этих положений являются типичными и в других европейских странах. Например, в Германии роль президента во многом протокольная, и вотум доверия требует от оппозиции выдвинуть кандидатуру нового канцлера. Другими словами, вопрос трансформации в парламентскую республику не обязательно означает, что румынский режим станет более авторитарным; эти реформы являются общими для оптимизации принятия решений.

 

Однако, в отличие от политически стабильной Германии, элиты Румынии и Венгрии чувствуют определенную обеспокоенность в связи с событиями на Востоке и Западе. С точки зрения Румынии, ЕС слишком сосредоточен на проблемах еврозоны. Между тем, НАТО переживает кризис идентичности, в то время как Россия использует энергетику и деньги для того, чтобы восстановить свою сферу влияния, с особым акцентом на Центральной Европе.

 

Таким образом, вполне разумно заключить, что Бухарест хочет централизовать правительство, чтобы быть в состоянии принимать оперативные решения в ответ на развитие событий в регионе - и возникает вопрос: в каком векторе будут развиваться эти события и откуда может подуть ветер геополитических перемен?

 

Централизация власти в Румынии может быть осложнена тем, что ситуация в стране несколько отличается от венгерской. В отличие от Орбана, Понта правит коалицией партий, которая имеет определенные противоречия и не является столь сплоченной, как венгерский «Фидес». Социал-либеральный союз включает в себя Социал-демократическую партию Понта и Национал-либеральную партию во главе с Антонеску.

 

Даже формально находясь в коалиции, эти партии не всегда сотрудничают, и в долгосрочной перспективе каждая имеет собственные избирательные устремления. Также, в отличие от Орбана, Понта имеет дело с потенциально сильной оппозицией. Бэсеску, чей срок заканчивается в декабре этого года, и его Демократическая либеральная партия правоцентристской ориентации в настоящее время непопулярна, но широкая сеть политических связей весомо укрепляет ее влияние.

 

Кроме того, в то время как для ратификации конституционных изменений в Венгрии никакого референдума не требовалось, в Румынии конституционная реформа будет вынесена на референдум, что обостряет конкуренцию между правительством и оппозицией. Мобилизация избирателей будет иметь ключевое значение. В 2013 году попытка Социал-либерального союза устранить Бэсеску провалилась именно в связи с низкой явкой на референдуме по вопросам импичмента.

 

Партия недавно реформировала закон о референдуме, чтобы снизить порог участия с 50% до 30%, но ключевым фактором будет оставаться способность основных политических партий Румынии привести сторонников на избирательные участки.

 

Наконец, румынский евроскептицизм еще не так силен, как венгерский. Несмотря на то, что Бухарест отложил на неопределенный срок решение о присоединении к еврозоне, и правительство неоднократно обещало усилить экономические и политические отношения со странами за пределами ЕС, в первую очередь с США и Китаем, жесткая критика ЕС не является ключевым элементом в политической повестке дня ведущих румынских партий.

 

В отличие от Венгрии, румынское правительство не предприняло ни одной систематической попытки минимизировать участие иностранных компаний в банковской или коммунальной деятельности, или снизить независимость Центрального Банка. Поскольку Брюссель все больше фокусируется на проблемах валютного союза, страны Центральной и Восточной Европы чувствуют себя изолированными от политических решений традиционных центров влияния ЕС.

 

Для Румынии такое дистанцирование имеет особое значение, так как Западная Европа продолжает сдерживать присоединение Бухареста к Шенгенскому договору, а правительства стран Северной Европы пытаются ограничить доступ румынских рабочих на свои рынки труда. Это может привести к тому, что Бухарест обратит внимание на соседей с Востока, а именно - на Украину. Что это не просто предположение, а реальная политика, свидетельствует то факт, что с 1 февраля этого года украинцы могут въезжать без визы в Румынию при наличии шенгенской визы или разрешений на проживание от стран шенгенской зоны.

 

Евросоюз испытывает сложности с адекватной реакцией на попытки Венгрии выстроить более независимую внутреннюю и внешнюю политику, а значит Румыния (и потенциально другие страны региона) вполне могут ориентироваться на такой сценарий. Конституционная реформа в Румынии не является прямым сигналом о том, что страна начнет копировать венгерскую модель расстановки сил, но это, безусловно, признак того, что Венгрия не одинока в своей оценке складывающейся политической реальности в регионе, а главное – восточнее своих границ.

 

Механизмы воздействия: паспорта и информационные кампании

Украинский вопрос не новый для повестки дня обеих стран. Венгерское национальное меньшинство составляет существенную часть населения Закарпатской области Украины. Однако «Фидес» инициировал принятие закона о двойном гражданстве еще в мае 2010 года.

На фото: Виктор Понта

 

Закон означает, что любое лицо, которое владеет элементарными знаниями венгерского языка и может представить любое доказательство того, что его предки имели венгерское происхождение или гражданство, может получить гражданство Венгрии, независимо от их принадлежности к какому-либо гражданству в настоящее время. Вместе с тем, в стране был фактически провозглашен курс на поддержку борьбы венгров в соседних державах за автономию, увеличено финансирование этого вопроса.

 

Несмотря на то, что Украина не признает двойного гражданства, венгерские паспорта имеют уже до 10 тысяч граждан Украины. Особенно активны венгерская диаспора и политические партии в Закарпатской области. Еще в 2012 году посол Венгрии в Украине Михаль Баер в интервью украинским СМИ заявлял, что Венгрия поддержала идею о создании в Закарпатье автономии для венгерской общины, а в 2013 году представители праворадикальной венгерской партии «Йоббик» упоминали о возможном создании венгерской автономии в Закарпатье.

 

Основной «сферой интересов» Румынии в Украине традиционно считаются Буковина и Южная Бессарабия.

Проявления подобной заинтересованности периодически всплывают в виде информационных кампаний, например, появления в 2011 году в Черновцах листовок-наклеек с надписью «Aici e Romania» – «Здесь Румыния», сообщений в прессе, обсуждений в неофициальных кругах.

Вопрос предоставления второго гражданства украинцам для Румынии также не нов. По словам старшего консультанта Национального института стратегических исследований Максима Кияка, в Черновицкой области, по неофициальным данным, около 100 тысяч граждан имеют паспорта Румынии.

 

25 января этого года в румынском издании «Adev?rul» было упомянуто, что «Украина – искусственное, неоднородное государство, появившееся на руинах СССР, с почти 24-летней историей, в отношении которого Румыния имеет самые большие территориальные претензии, может разделиться надвое совсем в недалеком будущем. Конфликт с проевропейской оппозицией, решаемый администрацией Януковича с позиций силы, тихо сползает к реальной гражданской войне». Издание задалось вопросом, готова ли Румыния вмешаться для защиты румын Северной Буковины и Южной Бессарабии?

 

Нельзя исключать, что при обострении политической ситуации и неоднородности общества в Украине, в среднесрочной перспективе, обладатели румынских и венгерских паспортов могут потребовать проведения референдума по предоставлению своим территориям статуса автономии и плавного дрифта в сторону Румынии и Венгрии.

 

Несмотря на то, что Леонид Кожара в свою бытность министром иностранных дел Украины гарантировал жесткий ответ на любые посягательства соседних государств на территориальную целостность Украины, на официальном уровне адекватной и широкой реакции украинской стороны на заявления влиятельных СМИ и отдельных политиков Румынии не последовало до сих пор.

 

Отсутствие при этом конкретной политики по работе с национальными меньшинствами в регионах может говорить о недопонимании официальным Киевом серьезности территориальных вопросов и отсутствии четкого прогноза внешней политики ближайших западных соседей.

 

Разумеется, не стоит забывать, что в условиях сложной экономической ситуации, в том числе и в Центральной Европе, вероятность того, что правительства этих стран будут инвестировать в присоединение какого-либо региона Украины к себе крайне низки. Этот процесс также осложняется тем, что и Венгрия, и Румыния являются членами НАТО, а правила Альянса не позволяют его членам иметь территориальные претензии к соседним государствам.

 

Однако нынешняя политическая ситуация в Украине на фоне частых отсылок в общественно-политическом дискурсе к «федерализации», «сепаратизму», «расколу» приводят к обеспокоенности подобными заявлениями и процессами в соседних государствах.

 

Конституционные преобразования, которые стоят на повестке дня в соседней Румынии, могут стимулировать политические партии к включению в свою риторику территориальных акцентов. А придя к власти в условиях парламентской республики, этот вопрос будет звучать уже совсем по-иному и для Украины.